"Двойники" и "живые мертвецы" Катыни

Немецкий эксгумационный список 1943 г. скрывает и другие тайны. Фактом, убедительно свидетельствующим об умышленных манипуляциях немецких оккупационных вла­стей с документами катынских жертв во время проведения раскопок в Козьих Горах, является наличие в официальном эксгумационном списке значительного числа "двойников".

Если верить немцам, то польский капитан Чеслав Левкович (Czeslaw Lewkowicz) был эксгумирован в Козьих Горах два­жды - первый раз 30 апреля 1943 г. под № 761 и второй раз - 12 мая 1943 г. под № 1759. "Первый" труп капитана Ч. Левковича опознали по справке о прививке № 1708, фотографии, золото­му крестику на цепочке с надписью "Kroutusiowi - Nulka" и свидетельству о производственной травме, найденной на теле. "Второй" труп капитана Левковича опознали по расчетно-сберегательной книжке, удостоверению артиллериста и письму от Янины Дембовской из Гостына.

"Первый" труп Мариана Перека (Marian Perek) эксгумиро­вали и опознали 10 мая 1943 г. под № 1646 (почтовая открыт­ка, два письма и блокнот), "второй" труп - 24 мая 1943 г. под № 3047 (офицерское удостоверение и записи из Козельска на русском языке). (73)

Яна Гославского (Ian Gostawski) опознали первый раз 10 апреля 1943 г. под № 107 (удостоверение личности, справка о прививке № 3501, письмо военного министерства) и второй раз 6 июня 1943 г. - под № 4126 (два письма).

На сегодняшний день таких "двойников" в эксгумационном списке уже выявлено не менее двадцати двух! Все эти 22 польских офицеров действительно содержались в Козельском лагере для военнопленных и весной 1940 г. были отправлены из Козельска в Смоленск с формулировкой "в распоряжение начальника УНКВД по Смоленской области".

Ни в одном случае опознания "двойников", комплекты документов на одну и ту же фамилию, найденные на двух разных трупах, не совпадали. Объяснить такое большое число "двойников" случайностями (например, что часть документов в момент эксгумации выпала из кармана одного и случайно попала в карман соседнего, что эксперты при упаковке доку­ментов перепутали конверты и пр.) невозможно, поскольку трупы "двойников" извлекались из разных могил в разные дни, иногда с интервалом в несколько недель!

Удивительным фактом является то, что некоторые поль­ские офицеры, числившиеся в немецком эксгумационном спи­ске, на самом деле оказались живы после окончания войны. Факт реальности существования в Польше "живых мертве­цов" из Катыни подтверждает публикация В. Шуткевича "По следам статьи "Молчит Катынский лес", в которой приво­дится письмо подполковника в отставке, бывшего офицера Войска Польского Б. П. Тартаковского. Борис Павлович пишет, что, когда их часть стояла в польском городе Урсус, в дом, ря­дом с которым квартировал Тартаковский, "вернулся майор Войска Польского, фамилия которого значилась в списках офицеров, расстрелянных в Катыни" ("Комсомольская прав­да". 19 апреля 1990 г.).

Такие случаи были не единичны. Достаточно напомнить судьбу выдающегося польского юриста, профессора, подпору­чика Ремигиуша Бежанека, числившегося в списках катынских жертв под № 1105, но прожившего в Польше после войны дол­гую и счастливую жизнь. Немцы в Катыни "опознали" трупы (74) и других вернувшихся после окончания войны в Польшу лю­дей. Например, на одном из трупов в Катыни были найдены документы известного по своим послевоенным публикациям в польской печати Францишека Бернацкого. В катынских спи­сках числился и Марьян Яняк, умерший в Познани в 1983 г. (это отец председателя Национального Совета Швейцарии в 2005-2006 гг. Клода Жаньяка) и др. Не будем вдаваться в анализ попыток польских властей объяснить подобные фак­ты, главное, что большая часть поляков, оставшихся в живых после Катыни, предпочитала не рекламировать свою судьбу.

Российский журналист, 26 лет проработавший в Польше, в частной беседе заявил авторам, что в 1960-70 годы его не­сколько раз знакомили с живыми поляками из катынского эксгумационного списка, но те категорически отказались от дальнейших контактов с советским корреспондентом, как буд­то от этого зависела их жизнь.

Необходимо заметить, что при изучении списков, погиб­ших в Катыни, нередко делались не совсем верные выводы. Так, журналист-исследователь В. Абаринов, работая в архиве, решил сверить списки поляков, попавших в категорию особо опасных государственных преступников и отконвоированных 136-м отдельным конвойным батальоном по запросам следова­телей во второй половине 1940-го - начале 1941 года, со спи­ском катынских жертв, составленным Адамом Мощиньским (Lista Katynska. GRYF, London, 1989). "В результате обнару­жилось ошеломляющее обстоятельство: люди числятся рас­стрелянными весной 1940 года, а между тем спустя меся­цы после катынских расстрелов их перевозят из лагеря в лагерь, в Москву, Минск, Смоленск...".

Выяснилось, что из 63 подконвойных, этапированных в период сентября 1940 г. - 5 февраля 1941 г. из Козельского ла­геря, 26 человек, указанных в списке А. Мощиньского, были живы. В. Абаринов пишет: "Факт, что эти люди были живы в означенные сроки, не подлежит сомнению. Однако среди живых их не оказалось. Единственная гипотеза: они погибли позже. После Катыни. Выяснение их судьбы должно соста­вить предмет специального исследования. Во всяком случае, (75) эти имена необходимо выделить в особый список и зани­маться ими отдельно" (Абаринов. Глава 1, раздел "Хроники Козельска").

Однако дальнейшие исследования выявили ошибочность выводов В. Абаринова. В так называемый "список катынских жертв" А. Мощиньский включил и поляков, попавших в со­ветские лагеря после вхождения Прибалтики в состав СССР в августе 1940 г. Эти поляки также числились расстрелянны­ми в Катыни. Именно их этапировали из Козельского лаге­ря во второй половине 1940 г., так что в марте-апреле 1940 г. они не могли быть расстреляны в Катыни. Места их гибе­ли до сих пор не установлены.

Тем не менее методика сверки списков, предложенная В. Абариновым, перспективна и, если ее продолжить, может дать неожиданные результаты. Но пока этим некому зани­маться.

Вышесказанное показывает, насколько сложно и проти­воречиво расследование "Катынского дела". Следует добавить, что из первых 300 номеров первоначального эксгумационного списка, обнародованного в апреле 1943 г., позднее по неизвест­ным причинам исчезли 84 фамилии опознанных польских офи­церов. Возможно, часть из них оказались живыми, а другие не "вписывались" в немецкую версию "Катынского дела".