Я не боюсь впасть в преувеличение, утверждая, что для девяти десятых оцерковленных христиан человеческий труд остается лишь «помехой в духовной жизни». Несмотря на обычай непосредственного посвящения каждого своего дня Богу, масса верующих придерживается смутного убеждения, что время, проведенное в учреждении, мастерской, в поле или на заводе, потеряно для богопочитания. Понятно, что не работать — невозможно, но невозможно и претендовать на глубокую религиозную жизнь, которую ведут те, у кого есть время молиться или проповедовать целый день. В обычной жизни лишь несколько минут можно отдать Богу. Лучшие же часы целиком уходят на материальные заботы или, во всяком случае, обесцениваются из-за них. Под влиянием этого чув
ства множество католиков ведут практически двойственную, затруднительную жизнь: им нужно покинуть человеческую оболочку, чтобы считать себя христианами, и притом христианами низшего сорта.
После того, что мы сказали о Божественном развитии и Божественных требованиях мистического или вселенского Христа, становится очевидной необоснованность таких суждений и правильность столь дорогого христианству тезиса об освящении через исполнение должностных обязанностей. Без сомнения, есть в наших буднях минуты особенно возвышенные и драгоценные, минуты молитвы и таинств. Без этих мгновений наиболее действенного и явного контакта ощущение Божественного Всеприсутствия и наша способность его воспринимать скоро ослабели бы настолько, что даже лучшие наши усилия, не будучи абсолютно потерянными для мира, остались бы отстраненными от Бога. Но ревностно отдавая дань встречам с Богом, воспринимаемым, так сказать, «в чистом виде» (то есть в виде Существа, отличного от всех элементов этого мира), как можно опасаться, что какое-либо занятие — обыкновенное, увлекательное или захватывающее — заставит нас выйти из Него? Повторим еще раз: благодаря акту Творения, а тем более Воплощения, для того, кто умеет видеть, здесь нет ничего мирского. Напротив, все священно для тех, кто различает в любой твари частицу избранного существа, подверженную притяжению Христа, идущего к завершению. Да поможет вам Бог понять связь, даже физическую и природную, существующую между вашим трудом и созиданием Царства Небесного, увидеть, как само Небо улыбается вам и притягивает к себе с помощью ваших дел; и тогда, выходя из церкви в бурлящий город, вы почувствуете, как продолжаете погружаться в Бога. Если работа кажется вам неинтересной или изнурительной, вспомните о том, как бесконечно неисчерпаемо и успокаивающе продвижение в духовной жизни. Если она захватывает вас, внесите в свое ощущение Бога, Чьи дела помога
ют вам лучше познать и сильнее желать Его, духовный подъем, обретаемый вами от соприкосновения с материей. «Едите ли, пьете ли...», никогда ни в коем случае не соглашайтесь делать ничего, в чем вы сначала не увидите созидательной ценности и значения во Христе Иисусе и чего не станете затем всеми силами реализовывать. Это не только душеспасительное назидание: это сам путь святости соответственно положению и призванию каждого из нас. Да и в самом деле, что еще означает святость для тварного существа, как не максимальное соединение с Богом в мире, центром которого является Христос, как не точное исполнение скромной или выдающейся функции, к которой, по природе и по сверхприроде, это существо предназначено?
Мы видим в Церкви множество группировок, члены которых совершенствуются в той или иной добродетели — милосердии, самоотречении, участии в обрядах, миссионерстве, созерцании. Почему же в ней нет людей, показывающих своей жизнью пример всеобщего освящения человеческого усилия? Людей, общий религиозный идеал которых состоял бы в сознательном, полном и ясном выражении Божественных возможностей и требований, таящихся в любом земном деле. Одним словом, таких людей, которые в сферах мысли, искусства, промышленности, торговли, политики и т. п. посвящали бы себя основным видам деятельности, составляющим самый костяк человеческого общества, и привносили бы в них тот возвышенный дух, в котором те так нуждаются. «Естественные» достижения, которыми питается святость каждого нового века, слишком часто отдаются в руки детей мира сего, агностиков и нечестивцев. Бессознательно и невольно они трудятся на Царство Божие и совершенствование избранных. Их усилия, превосходящие или исправляющие невоплощенные или дурные замыслы, восполняются Тем, «Чья энергия способна все себе подчинить». Но очевидно, что это лишь «на худой конец», временная фаза в организации нашей деятельности. Человеческие руки, начиная с тех, что замешивают тесто, и кончая теми,
которые освятят его, должны прикасаться к великой вселенской Жертве лишь с молитвенным благоговением.
Придет время, когда люди, ощутив тесную связь, соединяющую все движение этого мира в единой работе Воплощения, не смогут уже выполнить ни одну из своих задач, сначала не увидев ясно, что их работа, какой бы простой она ни была, принимается и используется Божественным Центром Вселенной!
И тогда мирская жизнь поистине будет мало чем отличаться от монастырской. И только тогда деятельность детей Неба (так же как и детей мира сего) достигнет желанной полноты человечности.