Пассивные силы возрастания и две руки Гос-подни

Возрастание нам кажется столь естественным, что нам обычно и не приходит в голову отделять свою деятельность от питающих ее энергий или от обстоятельств, способствующих ее успеху. А между тем «quid habes quod non accepisti» («что ты имеешь, чего бы не получил?»1). Мы покоряемся жизни так же, как и смерти, и даже еще больше.

Проникнем в самые потаенные уголки своей души. Вглядимся как следует в свою сущность. Постараемся ощутить море испытываемых воздействий, в которое как бы погружено наше возрастание. Это полезное занятие: глубина и разнообразие наших зависимостей углубят и расширят наше единство с миром.

...Итак, быть может, впервые в жизни (а ведь считалось, что я должен делать это ежедневно!) я взял светильник и, покинув понятную, казалось бы, область своих повседневных занятий и отношений, спустился в свою самую сокровенную глубину, в ту бездну, из которой, как я смутно ощущаю, исходит моя способность действовать. Однако по мере того, как я удалялся от мнимой ясности, якобы свойственной социальной жизни, я чувствовал, что ускользаю сам от себя. Каждая ступень спуска открывала мне мое новое лицо, которому я не мог бы дать точного имени и которое было мне уже неподвластно. А когда мне пришлось прекратить разведку, потому что дорога уходила у меня из-под ног, передо мной разверзлась бездонная пучина, и из нее изливалась, возникая неведомо откуда, могучая струя, которую я осмелюсь назвать своей жизнью.

Какая наука будет когда-либо в силах объяснить человеку происхождение, природу и закономерности сознательной способности желать и любить, составляющей его жизнь? Уж конечно, не мы сами и никто подобный нам не мог породить этот мощный поток. И уж конечно, не от наших стараний или стараний кого-либо из наших друзей зависит его спад или кипение. Однако мы отчасти имеем возможность, продвигаясь все дальше в глубь поколений, проследить прошлое несущей нас стремнины. С помощью упражнений или возбуждающих средств, физических или моральных, мы еще можем упорядочить или расширить устье, через которое этот бурлящий поток врывается в нас. Но ни эти ухищрения, ни тем более эта география не помогут нам ни мысленно, ни на практике овладеть источниками жизни. Я в гораздо большей степени получаю себя, нежели формирую. Человек, говорит писание, не может прибавить себе росту ни на, палец. Еще менее способен он хоть на йоту увеличить свой потенциал любви или на долю мгновения ускорить основной темп, 

в котором идет созревание его ума и сердца. В конечном счете, истоки жизни, ее глубины, ее зарождение остаются совершенно сокрытыми от нас.

Потрясенный своим открытием, я захотел вновь подняться к дневному свету, забыть смущающую меня загадку в мирном окружении привычных вещей и возобновить свою жизнь на поверхности, не погружаясь в ее бездонные глубины. Но что это? В самой гуще человеческой толпы мой внимательный взор вдруг заметил Неизвестного, от которого я хотел бежать. На этот раз он не скрывался в глубине бездны — он таился теперь во множестве пересекающихся случайностей, образующих ткань Вселенной и моей незначительной особы. Но это, конечно, была все та же тайна: я ее узнал. Наш разум смущается, когда мы пробуем измерить глубину мира под собой. Но он колеблется и тогда, когда мы пытаемся исчислить все благоприятствующие случайности, совпадения которых ежемгновенно обеспечивают сохранность и рост наималейшего из живых существ. Когда я осознал себя другим — большим, чем я сам, — у меня опять закружилась голова, и вот от чего: в высшей степени невероятно, чудовищно неправдоподобно оказаться живой частицей в недрах удавшегося мира.

И тогда я почувствовал, как меня охватила тоска, тоска атома, затерянного в просторах Вселенной, та самая, которая ежедневно подавляет человеческую волю сознанием множества живых существ и звезд; и эту тоску почувствует всякий, кто пожелает проделать тот же внутренний эксперимент. И спас меня лишь услышанный мной подтверждаемый Божественным успехом евангельский голос, говоривший мне из самой глубины этого мрака слова: «Ego sum, nolite timere» («Это Я, не бойтесь»)1.

Да, Господи, я верю; и верю тем охотнее, что речь идет не только о моем покое, но о моем свершении: это Ты стоишь и у истоков движения, и в конечной точке того влечения, которому всю жизнь я только и следую, помогая изначальному толчку и его следствиям. И это Ты Своим всеприсутствием оживотворя

ешь (еще в большей степени, чем мой дух одушевляет материю) мириады воздействий, объектом которых я в каждый миг являюсь. В наполняющей меня жизни и в поддерживающей меня материи я нахожу даже нечто большее, чем Твои дары, — я встречаю Тебя Самого, Тебя, приобщающего меня к Своему бытию и лепящего меня. Действительно, в изначальной направленности моей жизненной силы, в постоянно благоприятствующей игре вторичных причин я максимально близко соприкасаюсь с двумя сторонами Твоего созидающего действия; я обнаруживаю и целую Твои дивные руки — ту, которая действует в такой глубине, что становится неотличимой для нас от истоков жизни, и ту, которая раскинута столь широко, что стоит ей едва заметно сжать свое объятие, как на него согласно отзываются все движущие силы Вселенной. По самой своей природе эта благословенная покорность воздействиям — моя жажда жизни, желание быть тем или иным, возможность реализовать себя так, как я этого хочу — подчинена Твоему влиянию, влиянию, которое я вскоре восприму более отчетливо как организующую энергию мистического тела. Чтобы соединиться в них с Тобой купельным причастием (приобщением к самым истокам жизни), я должен только узнать в этих воздействиях Тебя и просить Тебя все больше и больше в них присутствовать.

Ты, Господи, Чей зов предшествует первому нашему движению, даруй мне желание жаждать жизни — чтобы сама эта Божественная жажда, данная Тобой, открыла во мне доступ великим водам. Не отнимай у меня священный вкус бытия, эту первичную энергию, нашу начальную точку опоры: «Spiritu principali confirma me»1. Ты, Чья любящая мудрость формирует меня всеми земными силами и случайностями, дай мне тоже начать движение, все значение которого откроется мне перед лицом сил умаления и смерти, сделай так, чтобы, возжелав Твоего активного присутствия, я поверил в него, поверил горячо, поверил превыше всего.

Благодаря Тебе это ожидание и эта вера уже приносят свои плоды. Но как засвидетельствовать Тебе и доказать самому себе, 

что я не из тех, кто только говорит: «Господи, Господи!» Я стану помогать Твоему промыслительному действию и сделаю это двояким образом. На Твое глубокое внушение, повелевающее мне жить, я сначала отвечу постоянным старанием не загубитъ,_не исказить, не растратить попусту свою способность любить и действовать. А на Твое заботливое Промышление, ежемгновенно указующее мне повседневными событиями каждый мой последующий шаг, каждую новую ступень, я отвечу тем, что постараюсь не упустить ни одной возможности возрастать «в духе».

Вся наша жизнь как бы переплетена этими двумя нитями — нитью внутреннего развития, вдоль которой постепенно формируются наши мысли, привязанности, человеческие и мистические установки; и нитью внешних достижений, следуя которой мы в каждый миг находимся в той единственной точке, где сходятся все силы Вселенной, производя в нас действие, угодное Богу.

Господи, для того чтобы в каждую минуту Ты находил меня таким, каким желаешь, там, где Ты меня ждешь, то есть для того, чтобы Ты овладел мною целиком — и снаружи и изнутри, — сделай так, чтобы я никогда не порвал этой двойной нити своей жизни.