Все созидаемое нами, получая более или менее косвенный или же прямой отзвук в духовном мире, способствует завершению мистической полноты Христа. Это наиболее полный ответ на наш вопрос: как, следуя призыву ап. Павла, можем
мы узреть Бога в наших действиях. В самом деле, в ходе никогда не прекращающегося Воплощения Божественное настолько пронизывает наши тварные энергии, что для встречи и соприкосновения с Ним мы не найдем более подходящей среды, чем сама наша деятельность.
Прежде всего в своем действии я соединяюсь с творческой энергией Бога, я совпадаю с ней и делаюсь не только ее орудием, но и живым ее продолжением. И поскольку нет ничего более глубокого в живом существе, чем его воля, то мое сердце в некотором смысле погружается в сердце самого Бога. Этот контакт постоянен, потому что я действую всегда; и в то же время, поскольку моя преданность и рвение могут непрерывно возрастать, контакт этот позволяет мне уподобляться Богу все теснее и теснее — беспредельно.
При таком единении душа не ограничивается духовными наслаждениями и не теряет из виду материальную цель своей деятельности. Разве не в творческое усилие она себя вовлекает? Воля к успеху, горячая любовь к совершаемому делу неотделимы от нашей верности творению. Отныне сама искренность, с которой мы желаем и добиваемся успеха для Бога, становится новым — тоже беспредельным — фактором нашего все более полного слияния со Всемогущим, Который животворит нас. Вначале соединившись с Богом лишь в общей направленности Его и своей воли, теперь мы приобщаемся к Нему в общей любви к достижению цели; и, о чудо из чудес, даже достигнув ее, мы все еще видим ее перед собой.
Это непосредственно вытекает из того, что мы только что говорили о взаимосвязи природных и сверхприродных действий в мире. Всякое возрастание, которое я произвожу в себе самом или в окружающих предметах, измеряется увеличением моей способности любить и успехами Христа в овладении Вселенной. Наш труд представляется нам главным образом средством заработать хлеб насущный. Но он имеет и более высокий смысл: посредством его мы выполняем свою задачу единения с Богом и содействуем исполнению Божественнойцели этого единения — возрастанию в нас Господа нашего Иисуса Христа. Кем бы мы ни были: художниками, рабочими, учеными, — какова бы ни была наша человеческая функция, если мы христиане, мы должны видеть в объекте нашего труда средство, открывающее путь к высшему становлению нашей личности. В самом деле, без всякого преувеличения, просто сопоставляя основные истины нашей веры и нашего опыта, мы можем констатировать: Бог неисчерпаемо достижим для нас во всей полноте нашего действия. Чудо обожения может сравниться только с той плавностью, с какой совершается это превращение, ни в чем не нарушая («non minuit, sed sacravif»1) совершенства и цельности человеческого усилия.